Интернат, или сундук мертвеца - Страница 65

Она словно отключилась, перестав сопротивляться, послушно вертелась и прогибалась на его руке, в этот момент она видела пространство подстолья, темный низ дивана и коленки Далилы, танцующей неуверенно с Мурашом.

Ковалев выключил музыку. Он был бледен, разлил оставшееся вино по бокалам и предложил выпить. Волков стоял, прижав к себе Еву. Она хотела освободиться осторожно, потом более уверенно. Волков держал ее крепко, не шевелясь, глядя спокойно куда-то вверх. Ева наступила тонкой шпилькой на узкий длинный носок блестящей туфли. Она услышала, как продавливается кожа и шпилька протыкает ногу.

Волков опустил глаза ей в лицо и чуть улыбнулся.

— Женские штучки! Отчего бы не применить кое-что из того, чему я вас учил? — Он разжал руки.

— А это будут уже мужские штучки, — сказала Ева, вытаскивая каблук.

— Мальчики, спасибо за все, нам пора, да? — сказала Далила, глядя на Еву.

— Я отвезу всех, я не пил. — Волков потянулся за курткой.

— Далила, — предложила Ева, когда Волков вышел, — помоги доброму дяде с машиной.

— Ладно уж, я могу и просто за дверью постоять! — обиделась Далила.

— Ну, солдаты свободы и незаконной справедливости, расскажите, что и зачем? — Ева смотрела на Ковалева и Мураша весело, совершенно трезвая.

Мужчины переглянулись.

— Я знаю только про Золотую Жабу, — вздохнул наконец Ковалев.

— Это разговор не для такого места! — воспротивился Мураш.

— Ну, в двух словах, — попросила Ева.

— В двух словах это так. В организации есть проблемы, но самая навязчивая — это использование полученных от всех структур сведений для собственной выгоды. Поступило несколько сигналов. Кто-то из «погон» пользуется информацией и предупреждает приговоренного за деньги. Мы условно обозвали его Жабой, а месяц назад узнали, что за один сигнал он получил столько, что теперь позолотел. Мы думали, что ты сможешь нам помочь.

— Слушай, Ковалев, ты меня извини, если я плюну в твою преданную дружбу, но одну Жабу я могу тебе назвать сразу.

— А ведь это Волков предложил тебя. Он сказал, что только полная и бессребряная идиотка сумеет в этом разобраться.

— Что, так и сказал — «идиотка»?!

— Так и сказал. Он сказал, что знает только одну такую. Принципиальную. А ты как раз тогда отстреливала на допросах плохих мальчиков. Ты пойми, — он задержал выходящую Еву и говорил ей тихо, в самое лицо, — мужику это не раскрутить, мы уже все, кто кого знает, друг друга обвинили, переругались и — по нулям. А тут такое дело, понимаешь, вот, к примеру, надо узнать у Феди Самосвала, кто ему заказал побег Слоника. Ты же понимаешь, разрабатывается план, начинает закручиваться клубок, а одна нервная девочка — раз! — перерезает Феде горло. Ладно, черт с ним, сказал тогда Денисов, не может же быть, чтобы она действовала по приказу, в конце концов найдем любовницу Слоника, у нее что-то должно быть. Сама знаешь, что было дальше. Без тебя, как говорится, никуда. Подожди, не беги. Я что хотел сказать… Поехали ко мне. — Ковалев сцепил зубы и отчаянно глянул в потемневшие глаза.

— Втроем, — сказала Ева, чуть улыбаясь.

— А она согласится? — обрадовался Ковалев.

— Я про Волкова. Ты, я и Волков. Ковалев посмотрел недоверчиво и с обидой.

— Почему Волков? Он говорил, что он… и ты… Вы…

— Поговори с ним. Я согласна только втроем.

— Да что такое, в конце концов! — закричал Ковалев.

— Пока, красавчик. — Ева провела быстрыми пальцами по его щеке и черным волосам у виска.

Женщин высадили в темном дворе, Ковалев проводил их до дверей на четвертом этаже, вернулся к машине, вытащил Волкова и размахнулся, готовясь припечатать кулак на удивленную физиономию.

Волков увернулся ловко и оттолкнул армейского дружка не очень сильно от себя. Потоптавшись, Ковалев пошел на второй заход.

— Эй, ребята, кончай дурить! — попросил обалдевший Мураш. — Ну, какие проблемы?

— Значит, втроем, да? — крикнул Ковалев и набросился на Волкова.

— Уймись! — Волков еще не понимал и избегал ударов медленными спокойными движениями.

— Значит, она хочет только с тобой, да?! — Ковалев разогнался и пошел на таран.

Побледневший Волков сделал незаметную подсечку ногой, сел сверху на мычавшего противника и завернул его руку за спину.

— Это она сказала? — спросил он, наклонившись.

— Убью! — промычал Ковалев. — Может, у меня любовь!

— Такое любить!.. Это надо быть больным. — Волков встал и поднял друга. — Ты захотел перепихнуться с ней, так ведь? И по глупости сразу же и сказал?

— Так и сказал, — подтвердил удивленно Ковалев. — А она говорит, что только втроем. С тобой. Нет, а в чем дело вообще? — закричал он усевшемуся за руль Волкову. — Ты же глаз с нее не сводишь!

— А я больной. — Волков завел мотор.

— Ребята, — сказал оперуполномоченный Мураш, — а я от психолога балдею!

Далила и Ева сидели в ванне в пене друг напротив друга. Ева ела апельсины, отдирая с гримасой липучки цепочек с висков. Далила пила сок.

— Что-то ты мне кажешься грустной, — предложила тему Далила.

— Да, грустновато, — согласилась Ева.

— Давай угадаю.

— Ну давай.

— Ковалев предложил тебе поехать к нему, а ты сказала, что хочешь к Волкову.

— Ну, знаешь! Ты мне просто подняла настроение! — Ева шлепнула в пену очищенный апельсин, Далила заслонилась от брызг.

— Тем, что угадала?

— Нет, тем, что не угадала. Я предложила ему втроем. С Волковым. Вот такая я зараза.

— Действительно озадачила. А зачем?

— Да так. Неистребимая тяга к красивым чувствам. Розы, вино, романсы, а в конце — поехали, мол, перепихнемся по-быстрому. Смешно стало. Я и сказала первое, что пришло в голову. Нет, а ты-то почему приплела сюда Волкова?